• Поэмы:
Олег,
• Стихи:
| |
|
Мы постарались собрать самые интересные произведения Михаила Юрьевича Лермонтова на одном сайте.  |
СашкаВздрогнул. Пред ним, озарена луной, Стояла дева, опустивши очи, Бледнее той луны — царицы ночи... 101 И он узнал Маврушу. Но — творец! Как изменилось нежное созданье! Казалось, тело изваял резец, А бог вдохнул не душу, но страданье. Она стоит, вздыхает, наконец Подходит и холодными руками Хватает руку Саши и устами Прижалась к ней, и слезы потекли Всё больше, больше и, казалось, жгли Ее лицо... Но кто не зрел картины Раскаянья преступной Магдалины? 102 И кто бы смел изобразить в словах, Что дышит жизнью в красках Гвидо Рени? Гляжу на дивный холст: душа в очах, И мысль одна в душе, — и на колени Готов упасть, и непонятный страх, Как струны лютни, потрясает жилы; И слышишь близость чудной тайной силы, Которой в мире верует лишь тот, Кто как в гробу в душе своей живет, Кто терпит все упреки, все печали, Чтоб гением глупцы его назвали. 103 И долго молча плакала она. Рассыпавшись на кругленькие плечи, Ее власы бежали, как волна. Лишь иногда отрывистые речи, Отзыв того, чем грудь была полна, Блуждали на губах ее, но звуки Яснее были слов... И голос муки Мой Саша понял, как язык родной; К себе на грудь привлек ее рукой И не щадил ни нежностей, ни ласки, Чтоб поскорей добраться до развязки. 104 Он говорил: «К чему печаль твоя? Ты молода, любима, — где ж страданье? В твоих глазах — мой мир, вся жизнь моя, И рай земной в одном твоем лобзанье... Быть может, злобу хитрую тая, Какой-нибудь... Но нет! И кто же смеет Тебя обидеть? Мой отец дряхлеет, Француз давно не годен никуда... Ну, полно! слезы прочь, и ляг сюда!» Мавруша, крепко Сашу обнимая, Так отвечала, медленно вздыхая: 105 «Послушайте, я здесь в последний раз. Пренебрегла опасность, наказанье, Стыд, совесть — всё, чтоб только видеть вас, Поцеловать вам руки на прощанье И выманить слезу из ваших глаз. Не отвергайте бедную — довольно Уж я терплю, — но что же?.. Сердце вольно... Иван Ильич проведал от людей Завистливых... Всё Ванька ваш, злодей, — Через него я гибну... Всё готово! Молю!.. о, киньте мне хоть взгляд, хоть слово! 106 Для вашего отца впервые я Забыла стыд, — где у рабы защита? Грозил он ссылкой, бог ему судья! Прошла неделя — бедная забыта... А всё любить другого ей нельзя. Вчера меня обидными словами Он разбранил... Но что же перед вами? Раба? игрушка?.. Точно: день, два, три Мила, а там? — пожалуй, хоть умри!..» Тут началися слезы, восклицанья, Но Саша их оставил без вниманья. 107 «Ах, барин, барин! Вижу я, понять Не хочешь ты тоски моей сердечной!.. Прощай, — тебя мне больше не видать, Зато уж помнить буду вечно, вечно... Виновны оба, мне ж должно страдать. Но, так и быть, целуй меня в грудь, в очи, — Целуй, где хочешь, для последней ночи!.. Чем свет меня в кибитке увезут На дальний хутор, где Маврушу ждут Страданья и мужик с косматой бородою... А ты? — вздохнешь и слюбишься с другою!» 108 Она заплакала. Так или нет Изгнанница младая говорила, Я утверждать не смею, — двух, трех лет Достаточна губительная сила, Чтобы святейших слов загладить след. А тот, кто рассказал мне повесть эту, — Его уж нет... Но что за нужда свету? Не веры я ищу, — я не пророк, Хоть и стремлюсь душою на Восток, Где свиньи и вино так ныне редки И где, как пишут, жили наши предки! 109 Она замолкла, но не Саша: он Кипел против отца негодованьем: «Злодей! тиран!» — и тысячу имен, Таких же милых, с истинным вниманьем, Он расточал ему. Но счастья сон, Как ни бранись, умчался невозвратно... Уже готов был юноша развратный В последний раз на ложе пуховом Вкусить восторг, в забытии немом Уж и она, пылая, в расслабленье Раскинулась, как вдруг — о, провиденье! — 110 Удар ногою с треском растворил Стеклянной двери обе половины, И ночника луч бледный озарил Живой скелет вошедшего мужчины. Казалось, в страхе с ложа он вскочил — Растрепан, босиком, в одной рубашке, — Вошел и строго обратился к Сашке: «Eh bien, monsieur, que vois-je?» — «Ah, c’est vous!» «Pourquoi ce bruit? Que faites-vous done?» — «Je f...!»5 И, молвив так (пускай простит мне муза), Одним тузом он выгнал вон француза. 111 И вслед за ним, как лань кавказских гор, Из комнаты пустилася бедняжка, Не распростясь, но кинув нежный взор, Закрыв лицо руками... Долго Сашка Не мог унять волненье сердца. «Вздор, — Шептал он, — вздор: любовь не жизнь!» Но утро, Подернув тучки блеском перламутра, Уж начало заглядывать в окно, Как милый гость, ожиданный давно, А на дворе, унылый и докучный, Раздался колокольчик однозвучный. 112 К окну с волненьем Сашка подбежал: Разгонных тройка у крыльца большого. Вот сел ямщик и вожжи подобрал; Вот чей-то голос: «Что же, всё готово?» — «Готово». Вот садится... Он узнал: Она!.. В чепце, платком окутав шею, С обычною улыбкою своею, Ему кивнула тихо головой И спряталась в кибитку. Бич лихой Взвился. «Пошел!»... Колесы застучали... И вмиг... Но что нам до чужой печали? 113 Давно ль?.. Но детство Саши протекло. Я рассказал, что знать вам было нужно... Он стал с отцом браниться: не могло И быть иначе, — нежностью наружной Обманывать он почитал за зло, За низость, — но правдивой мести знаки Он не щадил (хотя б дошло до драки). И потому родитель, рассчитав, Что укрощать не стоит этот нрав, Сынка, рыдая, как мы все умеем, Послал в Москву с французом и лакеем. 114 И там проказник был препоручен Старухе тетке самых строгих правил. Свет утверждал, что резвый Купидон Ее краснеть ни разу не заставил. Она была одна из тех княжен, Которые, страшась святого брака, Не смеют дать решительного знака И потому в сомненье ждут да ждут, Покуда их на вист не позовут, Первая страница < [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8 из 11][9] [10] [11] > Последняя страница |
|
Произведения Лермонтова Михаила Юрьевича © lermontov-my.ru |