Мы постарались собрать самые интересные произведения Михаила Юрьевича Лермонтова на одном сайте. |
СашкаЧто небеса грозили близким днем, Что ночь... Вы на веку своем едва ли Таких ночей десяток насчитали... 44 Но Тирза вдруг молчанье прервала И молвила: «Послушай, прочь все шутки! Какая мысль мне странная пришла: Что, если б ты, откинув предрассудки (Она его тут крепко обняла), Что, если б ты, мой милый, мой бесценный, Хотел меня утешить совершенно, То завтра или даже в день иной Меня в театр повез бы ты с собой. Известно мне, всё для тебя возможно, А отказать в безделице безбожно». 45 «Пожалуй!» — отвечал ей Саша. Он Из слов ее расслушал половину — Его клонил к подушке сладкий сон, Как птица клонит слабую тростину. Блажен, кто может спать! Я был рожден С бессонницей. В теченье долгой ночи, Бывало, беспокойно бродят очи И жжет подушка влажное чело. Душа грустит о том, что уж прошло, Блуждая в мире вымысла без пищи, Как лазарони или русский нищий... 46 И жадный червь ее грызет, грызет, — Я думаю, тот самый, что когда-то Терзал Саула; но порой и тот Имел отраду: арфы звук крылатый, Как ангела таинственный полет, В нем воскрешал и слезы и надежды, И опускались пламенные вежды, С гармонией сливалася мечта, И злобный дух бежал, как от креста. Но этих звуков нет уж в поднебесной — Они исчезли с арфою чудесной... 47 И всё исчезнет. Верить я готов, Что наш безлучный мир — лишь прах могильный Другого, горсть земли, в борьбе веков Случайно уцелевшая и сильно Заброшенная в вечный круг миров. Светилы ей — двоюродные братья, Хоть носят шлейфы огненного платья И по сродству имеют в добрый час Влиянье благотворное на нас... А дай сойтись — так заварится каша, — В кулачки, и... прощай планета наша. 48 И пусть они блестят до той поры, Как ангелов вечерние лампады. Придет конец воздушной их игры, Печальная разгадка сей шарады... Любил я с колокольни иль с горы, Когда земля молчит и небо чисто, Теряться взором в их цепи огнистой, — И мнится, что меж ними и землей Есть путь, давно измеренный душой, И мнится, будто на главу поэта Стремятся вместе все лучи их света. 49 Итак, герой наш спит. Приятный сон, Покойна ночь, а вы, читатель милый, Пожалуйте, — иначе принужден Я буду удержать вас силой... Роман, вперед!.. Не идет? Ну, так он Пойдет назад. Герой наш спит покуда, Хочу я рассказать, кто он, откуда, Кто мать его была и кто отец, Как он на свет родился, наконец Как он попал в позорную обитель, Кто был его лакей и кто учитель. 50 Его отец — симбирский дворянин, Иван Ильич N., муж дородный. Богатого отца любимый сын. Был сам богат; имел он ум природный И, что ума полезней, важный чин; С четырнадцати лет служил и с миром Уволен был в отставку бригадиром, А бригадир блаженных тех времен Был человек и, следственно, умен. Иван Ильич наш слыл, по крайней мере, Любезником в своей симбирской сфере. 51 Он был врагом писателей и книг, В делах судебных почерпнул познанья. Спал очень долго, ел за четверых; Ни на кого не обращал вниманья И не носил приличия вериг. Однако же пред знатью горделивой Умел он гнуться скромно и учтиво. Но в этот век учтивости закон Для исполненья требовал поклон, А кланяться закону иль вельможе Считалося тогда одно и то же. 52 Он старших уважал, зато и сам Почтительность вознаграждал улыбкой И, ревностный хотя угодник дам, Женился, по словам его, ошибкой. В чем он ошибся, не могу я вам Открыть, а знаю только (не соврать бы), Что был он грустен на другой день свадьбы И что печаль его была одна Из тех, какими жизнь мужей полна. По мне, они большие эгоисты — Всё жен винят, как будто сами чисты. 53 Благодари меня, о женский пол! Я — Демосфен твой: за твою свободу Я рад шуметь; я непомерно зол На всю, на всю рогатую породу! Кто власть им дал?.. Восстаньте — час пришел! Я поднимаю знамя возмущенья. Ура! Сюда все девы! Прочь терпенье! Конец всему есть! Беззаботно, явно Идите вслед за Марьей Николавной! Понять меня, я знаю, вам легко, Ведь в ваших жилах — кровь, не молоко, И вы краснеть умеете уж кстати От взоров и намеков нашей братьи. 54 Иван Ильич стерег жену свою По старому обычаю. Без лести Сказать, он вел себя, как я люблю, По правилам тогдашней старой чести. Проказница ж жена (не утаю) Читать любила жалкие романы Или смотреть на светлый шар Дианы, В беседке темной сидя до утра. А месяц и романы до добра Не доведут, — от них мечты родятся... А искушенью только бы добраться! 55 Она была прелакомый кусок И многих дум и взоров стала целью. Как быть: пчела садится на цветок, А не на камень; чувствам и веселью Казенных не назначено дорог. На брачном ложе Марья Николаева Была, как надо, ласкова, исправна. Но, говорят (хоть, может быть, и лгут), Что долг супруги — только лишний труд. Мужья у жен подобных (не в обиду Будь сказано), как вывеска, для виду. 56 Иван Ильич имел в Симбирске дом На самой на горе, против собора. При мне давно никто уж не жил в нем, И он дряхлел, заброшен без надзора, Как инвалид с Георгьевским крестом. Но некогда, с кудрявыми главами, Вдоль стен колонны высились рядами. Прозрачною решеткой окружен, Как клетка, между них висел балкон, И над дверьми стеклянными в порядке Виднелися гардин прозрачных складки. 57 Внутри всё было пышно; на столах Пестрели разноцветные клеенки, И люстры отражались в зеркалах, Как звезды в луже; моськи и болонки Встречали шумно каждого в дверях, Одна другой несноснее, а дале Зеленый попугай, порхая в зале, Кричал бесстыдно: «Кто пришел?.. Дурак!» А гость с улыбкой думал: «Как не так!» — Первая страница < [1] [2] [3] [4 из 11][5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] > Последняя страница |
Произведения Лермонтова Михаила Юрьевича © lermontov-my.ru |